Elle etait fille, elle etait amoureuse...
Однажды, дождливой осенней ночью,

Йожик принес к себе в Нору из Дикого Леса

маленького цоя. Цой был сонный,

озябший и совсем не страшный.

Йожик накормил цоя сушеным бататом,

дал дунуть гашиша и оставил у Себя жить.



Цой был понятливый и чистоплотный. Они

подружились с Йожиком и долгими

зимними вечерами, весело хохоча,

играли в морской бой или рассказывали

друг-другу страшные и интересные

истории. Цой любил больше интересные.

А Йожик - страшные. Иногда цой начинал

грустить - плакал по-ночам и пел вполголоса

разные печальные песенки. Чаще всего -

про металлические огурцы, печально и одиноко

цветущие последним осенним цветом среди

бескрайних и унылых северокорейских брезентовых

полей. Он пел их по-чукотски, так как был

северным корейцем с Камчатки. Йожик жалел

цоя и давал ему варенье из секретной банки.

Банка называлась "секретной", потому что

ее как-бы не было, но на самом деле она была -

это и был самый огромный и страшный секрет.

Йожик с цоем его тщательно хранили и никому

не говорили.



А потом наступила весна и Йожик решил

заняться партеногенезом. Он разделился

делением и родил себе маленького Йежонка.

Йожик очень обрадовался Йежонку и про цоя совсем

забыл. Цой расстроился, загрустил еще больше,

начал гнать самогонку из земляники и псилоцибиновых

поганок и грустно пить ее на крылечке Норы,

тоскуя о далекой и прекрасной исторической Родине,

о таинственной стране Северная Корея.



Маленький Йежонок незаметно подрос. Он

оказался антисемитом и часто загонял цоя в

угол и долго пугал, задумчиво пошевеливая

сяжками и подергивая псевдоподами. А иногда

брал палку от швабры и гонял цоя по подземным

переходам Норы - и топот меленьких ног цоя и

его исступленные крики ужаса метались под

древними сводами. Йежу стало жалко цоя -

и он унес его далеко в дикий лес и там отпустил

на волю. Цой превратился в прекрасную белую

птицу и улетел в Северную Корею, где стал

министром государственной безопасности. Йожик,

увидев это, умер от отвращения. А Йежонок

уехал в Тель-Авив. Он был чучмек - и палестинский

террорист.



С тех пор в Диком Лесу больше никто не живет.

И лишь над далекой и прекрасной Северной Кореей

всходит Солнце Коммунизма и идеи Чучхе

живут себе и живут десять тысяч лет.



Хайль, детка.